Так как СССР не подписал Женевскую конвенцию, он бросил своих пленных на произвол судьбы и именно этим объясняется большое число погибших в плену. Данный миф был использован немцами для самооправдания еще в начале войны: «Советский Союз не присоединился к соглашению от 27.VII.1929 г. относительно обращения с военнопленными. Вследствие этого мы не обязаны предоставлять советским военнопленным снабжение, которое бы соответствовало этому соглашению как по количеству, так и по качеству».¹⁾

Этим немецким «оправданиям», несмотря на то, что их не признал таковыми Нюрбергский процесс, поверила российская эмиграция, поддержала их и стала распространять. От нее миф переняла наша демократическая общественность.²⁾

Более того, некоторые авторы стали утверждать, что СССР не признавал и Гаагской конвенции³⁾

«Положение советских военнослужащих в нацистском плену в значительной степени определило то, что СССР не признал Гаагскую конвенцию и Декларацию 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны и не подписал Женевскую конвенцию 1929 г., определявшую правовой статус военнопленных».⁴⁾

«Пленные же загодя (еще в 1929 году, когда СССР не подписал Женевскую конвенцию) были обречены советской властью, то есть прежде всего Сталиным, на голод и мучения (пленным европейцам и американцам помогал Красный Крест - наши жевали ремни)».⁵⁾

В любом случае, подписал бы ли СССР Женевскую конвенцию или нет, Германия, как подписавшая сторона, обязанна была ее соблюдать. В Конвенции говорилось прямо: «Если на случай войны одна из воюющих сторон окажется не участвующей в конвенции, тем не менее положения таковой остаются обязательными для всех воюющих, конвенцию подписавших».

Еще в 1918 году Советская Россия присоединилась к гаагской конференции. Декретом СНК о признании всех международных конвенций о Красном кресте от 4 июня 1918 г. было объявлено, что «международные конвенции и соглашения, касающиеся Красного креста, признанные Россией до октября 1915 г., признаются и будут соблюдаемы Российским Советским правительством, которое сохраняет все права и прерогативы, основанные на этих конвенциях и соглашениях».

Сложнее с женевской конвенцией. В некоторых источниках, вроде статьи Ю. Веремеева утверждается, что СССР все же подписал женевские соглашения. Однако это является ошибкой. В Интернет был вброшен сознательный подлог и авторы стали ссылаться друг на друга без проверки источника. В июне 1929-го в Женеве было подписание двух конвенций, одна из которых была об улучшении положения раненых, вторая о военнопленных. СССР подписал только одну из них, а именно - о положении раненых, и воздержался от подписания конвенции о военнопленных. В перечне «об улучшении участи военнопленных, раненых и больных в действующих армиях» в настоящем документе слова «военнопленных» нет. Ее СССР не стал подписывать из-за несогласия по ряду моментов. 19 марта 1931г. ЦИК и СНК СССР было утверждено внутригосударственное "Положение о военнопленных", которое в целом повторяет женевскую конвенцию, но есть и расхождения, вызванные отличием Советского права, поэтому:

«в целях согласования этого Положения с общими принципами советского права в Положение введены следующие отличия от Женевской конвенции:
а) отсутствуют льготы для офицерского состава, с указанием на возможность содержания их отдельно от других военнопленных (ст. 3);
б) распространение на военнопленных гражданского, а не военного режима (ст. 8 и 9);
в) предоставление политических прав военнопленным, принадлежащим к рабочему классу или не эксплуатирующему чужого труда крестьянства, на общих основаниях с другими находящимися на территории СССР «иностранцами (ст. 10);
г) предоставление [возможности] военнопленным одинаковой национальности по их желанию помещаться вместе;
д) так называемые лагерные комитеты получают более широкую лагерную компетенцию, имея право беспрепятственно сноситься со всеми органами для представительства всех вообще интересов военнопленных, а не только ограничиваясь получением и распределением посылок, функциями кассы взаимопомощи и т.п. (ст. 14);
е) воспрещение носить знаки отличия и неуказание на правила об отдании чести (ст. 18);
ж) воспрещение денщичества (ст. 34);
з) назначение жалования не только для офицеров, но для всех военнопленных (ст. 32);
и) привлечение военнопленных к работам лишь с их на то согласия (ст. 34) и с применением к ним общего законодательства об охране и условиях труда (ст. 36), а равно распространение на них заработанной платы в размере не ниже существующей в данной местности для соответствующей категории трудящихся и т.д.»⁶⁾

Существовало так же мнение о том, что присоединение к Женевской конвенции мало что дает: «Советское правительство не считало нужным это сделать, во первых по тому, что присоединилось к Гаагской конференции, содержащей все важнейшие положения, что и Женевская» Молотов⁷⁾. И действительно, Женева мало что добавляла на самом деле. Просто соблюдения Гаагской конференции уже более чем достаточно что бы военнопленные не подвергались издевательствам и уничтожению.

Плюс к этому, опирались на фактически существующее и работающее весь 19-й век, прецендентное право. Принцип аналогичного отношения, как к твоим пленным относятся в странах-противниках.

До войны контакты с МККК носили эпизодических характер, что во многом объяснялось признанием советского Красного Креста де-факто в 1921 и лишь к 1928 де-юре. Руководство СССР крайне настороженно относилось к специальным действиям МККК по недопущению к участию в обсуждениях советской делегации. Скажем в данный момент конфликт с Швейцарией, отношения приостановлены на полгода. И естественно же, именно в Швейцарии созывают конгресс МККК. Призывы провести в другом месте или хоть на месяц отложить или найти какой-нибудь компромис… Все это доблестно игнорируют, даже зачастую не вступая в переписку.⁸⁾

По этом в условиях начавшейся войны отношения с МККК пришлось строить почти с нуля. 8 и 23 июля МККК заявил о готовности к обмену сведениями обоих враждующих сторон и создал для этой цели отделение в Анкаре.

В ответ на запрос шведского правительства в памятной записке наркома ин. дел СССР от 17 июля, циркулярной ноте №3 от 8 августа 1941 было заявлено о том, что «правительство Союза ССР будет соблюдать общеизвестные международные договоры, касающиеся права войны».

24 июля 41 СССР опубликовал «положение о центральном справочном бюро при исполкоме союза общест КК и Красного полумесяца».

«27 июня 41 нарком иностранных дел В.М.Молотов от имени Советского правительства заявил о согласии с предложением «Международного комитета Красного Креста относительно представления сведений о военнопленных, если такие же сведения будут предоставлены воюющими с советским государством странами»⁹⁾

А августе СССР передает первый список германских пленных. Ответа от Германии не последовало.

МККК де-факто ничего не делает для посредничества, спускает на тормозах протест 5 июля о бомбежке госпиталей… «МККК уклонился от публичной оценки и расследования этих случаев, хотя это было прямым нарушением женевских конвенций». (еще 1-го, от 6 июля 1906, к которой СССР присоединился в 1926 ¹⁰⁾ ) Передача же просто текста протеста германской стороне, осуществленная МККК, в СССР принимают за утонченное издевательство. А когда МККК занимает осуждающую позицию по поводу неприятия предложения СССР германской стороны о возможности размещения германских госпитальных судов в Ледовитом океане и Балтийском море… После этого СССР не то что замораживает отношения с МККК, но и не инициирует. Тех это и устраивает.

По этому СССР перестает возлагать хоть какие-то надежды на МККК и переходит к другой стратегии. Переодически публикуя широковещательные заявления, вроде ноты комисара иностранных дел от 26 ноября 41-го, что руководствуется »… в отношении содержания в военнопленных международным правом и в частности Гаагской конференцией 1907г, признанной как Советским Союзом так и Германией», СССР основной упор делает на попытки прямых контактов КК сторон. С Германией этого не удается, но огромный прогресс получается с Румынией и Венгрией.

Так с января 43-го делается попытка наладить для военнопленных переписку. У меня, пока, нет достоверных цифр сколько писем пришло от советских военнопленных. Но от венгерских и румынских «с января 43 по декабрь 44 было отправлено 23534 письма и получено из-за границы 10914». Так как все переговоры СССР вел с позиций взаимности, то где-то такой же порядок писем стоит ожидать и от советских пленных. Обменивались с ними и списками пленных, хоть и эти обмены были очень не частыми и не отражали полноты картины. Мало? Возможно. Но и это был прорыв, и его было очень и очень трудно добиться. Были достигнуты и гарантии от Венгерской и Румынской сторон по вопросам содержания пленных.

С Германией, из-за полнейшего ее нежелания и саботирущей роли МККК этого сделать не удалось.

Собственно говоря вся эта история показывает то, что сами по себе конвенции и их подписание ничего не защищают. Гораздо большее значение имеет то, собирается ли одна из сторон их соблюдать и договариваться. И это относится не только к Германии. США подписали всё что возможно. Это не уберегло их от сильных потерь среди пленённых японцами.¹¹⁾ А уж то, что японцы творили в Китае, который тоже был подписантом ряда конвенций, об этом и вовсе лучше помолчать.

Поэтому все попытки возложить вину за погибших советских пленных на СССР являются просто перекладывание с больной головы на здоровую.

— Раковский Андрей Валерьевич 2008/05/21 11:43