В 1918-м году в г. Свияжске большевиками (иногда конкретно - Троцким) был установлен памятник Иуде Искариоту, как первому революционеру. Данным миф является одним из самых распространённых, и, по мнению его распространителей, должен «демонстрировать» сатанинскую сущность большевизма.

«Иуда был объявлен одним из первых революционеров в истории, и в 1918 году новые власти даже поставили памятник – Иуда грозно замахивался в небо кулаком. Открывал богоборческий памятник один из главных вождей революции, знаменитый оратор Л. Троцкий, называвший Иуду великим бунтарем, революционером и т. п.»¹⁾.

«По его распоряжению было поставлено четыре памятника Иуде-Предателю, один недалеко от Самары - в Свияжске. Представляете, что испытывали люди на местах, когда приходил состав, они извлекали из вагона заколоченный досками памятник Иуде с предписанием это установить»²⁾.

«Гипсовый истукан, грозящий в небо, был установлен накануне въезда Льва Троцкого на остров Свияжск. Иуду закрыли чехлом от артиллерийского орудия и выставили вооруженную охрану. Утром следующего дня прибывший на остров наркомвоенмор велел собрать митинг, где произнес зажигательную речь, в которой приравнял Иуду Искариота к первому в истории протестанту, революционеру, бунтарю с насилием и произволом. Толпа слушала вяло и, едва ораторы отговорились, разошлась»³⁾.

Есть и более художественно оформленные описания:

«И тогда в Свияжск отправили наркомвоенмора Троцкого. А вместе с ним литературный бронепоезд. […] Поезд все же в какой-то степени оправдывал свое название. Кроме известного публициста Троцкого, на нем приехали несколько пролетарских писателей и первый в мире памятник Иуде Искариоту. Главное событие, ради которого так старательно уничтожали местное духовенство, было впереди. Скажу сразу, что пассажиры поезда Всеволод Вишневский и Демьян Бедный не оставили об этом своих воспоминаний. Поостереглись. А вот малоизвестный датский писатель Галлинг Келлер не удержался. По его словам, «местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин - слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу». Памятник Иуде простоял в Свияжске недолго. Потом его незаметно убрали, а на тот же постамент водрузили бюст Ленина»⁴⁾.

«Открытие памятника прошло назавтра или через день после казни настоятеля обители, то есть 11 или 12 августа 1918 года. По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда, прибывших сюда вместе с Троцким. Председатель местного Совета произнес «пламенную» речь, после чего под звуки военного оркестра с гипсового истукана сдернули чехол, и взорам присутствующих предстала буро-красная фигура человека - больше натуральной величины - с обращенным к небу лицом, искаженным гримасой, судорожно срывающего с шеи веревку. По другой версии, никакой веревки на шее у гипсового Иуды не было, и он грозил небу поднятым вверх»⁵⁾.

«Памятника Иуде», якобы поставленного в 1918 году в Свияжске по указанию самого Троцкого, не было. Его выдумал какой-то анонимный автор из газеты РПЦЗ «Церковные ведомости» (№24 за 1923 год), сославшийся на «датского писателя Галлинга Келера», который якобы путешествовал по России и видел этот памятник.

Датский писатель Henning Kehler действительно писал о таком⁶⁾⁷⁾.

В главе «the Red Garden» (действие происходит летом 1918 г.) конкретно о «памятнике Иуде» говорится на странице 156. Устанавливал его некий «красный еврей», совмещавший в Sviagorod должности «председателя Совета и Коменданта города», с «фабричным именем», которое писатель не запомнил (С. 148). На еврее был серый стальной шлем с красной семиконечной звездой (a leaden grey, steel helmet with a red, seven-pointed star in front) (С. 152). Охарактеризован автором, как сумасшедший (С. 157). После установления памятника, к ужасу писателя, последовал салют из пушки тремя боевыми снарядами и передача от одного к другому поцелуя в губы. (С. 158)

Кроме того, в данной главе Келера существует ряд странностей при описании его путешествия, которые ставят под сомнение сам факт пребывания его в Свияжске. Он ждет в Алатыре поезд из Казани, чтобы поехать в Симбирск, где находятся представители его делегации (в Симбирск из Алатыря можно было попасть в те годы только двигаясь от Алатыря на юг, через Рузаевку и Инзу), бронепоезд приходит в Алатырь с севера (т.е. из Казани-Свияжска), комендант поезда сообщает Келеру, что ему приказано направиться в сторону Сызрани, т.е. опять же в сторону, противоположную Свияжску. Бронепоезд, по словам Келера, быстро едет на юг⁸⁾.

Также Келер путается в датах. Так, в Казани он был до Анадыря по его утверждениям в июне, а по описываемым событиям в июле 1918⁹⁾.

В Анадыре Келер находится в первых числах июня¹⁰⁾.

Еще более странной ситуация становится, когда пытаемся наложить его маршрут на маршрут Троцкого, который, по утверждениям ряда авторов, открывал памятник.

Троцкий был в Свияжске только в августе 1918-го, когда в непосредственной близости проходила линия фронта, а однажды белогвардейцам удалось даже ворваться в город¹¹⁾. Не самое подходящее время и место для установки памятников.

От написанного остается еще ряд вопросов: невозможно поверить, что очевидец событий не запомнил бы фамилии Троцкого, который в те времена был известен, пожалуй, больше, чем Ленин. Да и спутать пятилучевую звезду – эмблему Красной армии – с семилучевой тоже весьма проблематично.

Следует также отметить, что, как признал сам Келер в 1943г., «воспоминания художественно обработаны, сгущены и усилены. В каждом из них много полученного из опыта, но они должны восприниматься как произведение искусства»¹²⁾.

В журнале «Казань» №2-3 за 2000 г.¹³⁾ появилась статья «Как это было» - свидетельства очевидцев свияжских трагедий времен революции и гражданской войны«. В этой статье цитировалась вышедшая в Берлине в 1923 году книга А. Вараксина «Дорогами российской смуты». Процитированное, в целом, повторяло написанное Келером, при этом были дополнения. Четко и однозначно указано, что митинг проводил Троцкий, памятник привезен из Москвы на бронепоезде, описано основание памятника¹⁴⁾.

Однако никаких точных данных книги нет. В Российской Национальной Библиотеке существует база данных "Международный сводный каталог русской книги, 1918-1926", объединяющая библиографическую информацию 38 стран мира (книги РСФСР, СССР, Русского Зарубежья и белого движения). На 99% должны быть хотя бы какие-то воспоминания о этой книге, но поиски по Вараксину и Караксину¹⁵⁾ ничего не дают.

Более того, при ближайшем рассмотрении, описание событий выдает человека не знакомого с местностью. Свияжск стал островом после заполнения Куйбышевского водохранилища. Есть городок Свияжск и есть станция Свияжск, находящиеся примерно в 6 км. Бронепоезд прибывает на станцию, но там нет населения, перед которым стоило бы проводить митинг и устанавливать памятник. Следовательно, митинг был в городке. Маршрут же – сдвинутся на бронепоезде к Романовскому мосту через Волгу и там пересесть на катер – выглядит очень странным. Особенно с учетом того, что на катер надо будет погрузить автомобиль, который по прибытии в город выгрузили. Очевидно, что Троцкий не искал легких путей и просто доехать от станции (или от моста) на этом же автомобиле ему не пришло в голову. Кроме того, там не пригорок, который легко преодолеть («председатель РВС бодро поднялся на пригорок»), а приличная горка, куда надо довольно долго взбираться.

Ряд публикаций, ссылаясь на Википедию, называют фамилию одной старушки-свидетельницы. Пройдем по ссылкам. В Википедии говорится: "А тогда ещё были живы местные свияжские бабушки, которые рассказывали о памятнике Иуде, и о том, что его снесли вскоре после установки", далее в примечании к этим словам идет «Известна фамилия одной из старушек — Курашова. Со слов одного из давно работающих в Свияжске местных гидов, для старожилов Свияжска существование памятника Иуде является фактом (Дискуссия о памятнике Иуде в Свияжске)». Пройдем же дальше и внимательно посмотрим данную дискуссию.

Там находится только одна запись с указанием данной информации. От анонимуса. «Года три назад умерла старушка Курашова, жившая в Свияжске. Она видела памятник Иуде. Но по её словам он был деревянным, с воздетыми вверх руками. Я только что вернулся из Свияжска и там разговаривал с женщиной очень хорошо знавшей Курашову. Сейчас она работает гидом и в сфере её интересов и Свияжский и Макарьевский монастыри. Она много разговаривала с местными жителями и и для них существование памятника Иуде является фактом. Разночтения относительно материала - девочка могла и не понять - гипсовый или деревянный.»

Таким образом источником, уже десятков статей и заметок, упоминающих свидетеля - Курашову и гидов-краеведов из Свияжска - является реплика человека без имени, ссылающегося на неизвестные разговоры.

В августе одним из командующих операцией по взятию красными Казани являлся один из предводителей латышских стрелков Ян Юдин (Янис Юдиньш). В частности, ему приписывают разработку плана военных действий в данном регионе. 12 августа (т.е. как раз примерно в это время предполагается установка Троцким памятника) он погиб, будучи смертельно ранен. Похороны комбрига Юдина производились с большими почестями в Свияжске. Вполне вероятным является выступление Льва Троцкого при прощании с латышским стрелком.

Для Келлера, путающего имена и названия городов, не знающего русского языка и склонного, человека незаурядной фантазии и выдумки, фамилия Юдин (англ. Judin, Judah – Иуда) вполне могла показаться ему созвучной имени апостола-предателя.

Юдину действительно был установлен в 1918 году памятник на могиле в Свияжске. Об этом свидетельствует его соратник латышский стрелок Ступпе: «В августе 1918 года командир нашей 3-й стрелковой латышской бригады т.Юдин был смертельно ранен от взрыва случайного снаряда белогвардейцев. После смерти его тело было отправлено на станцию Свияжск и похоронено там же за железнодорожными путями. На памятнике, сооруженном на могиле, было выгравировано: «Ян Юдин, командующий левобережной группой Красной армии по обороне Казани, и его ординарец, погибшие в бою за Казань 12-VIII-1918 г.».

Возможно именно присутствие при установке надгробного памятника некому Юдину показалось слабо понимающему происходящее Келлеру фантасмагорическим кощунством. Речь же «Красного Еврея», которую он не мог понимать в силу своего незнания русского языка, стала лишь плодом его фантазии, придающим его художественной книге дополнительные краски¹⁶⁾.

Таким образом свидетельства сомнительны, этот памятник почему-то не видел никто, и ни одной его фотографии не сохранилось. Никаких упоминаний об установке данного памятника нет ни в документах, ни в воспоминаниях современников, ни в тогдашних советских газетах, в которых отмечались и гораздо более мелкие события.