В посольстве СССР в Париже был оборудован центр ГПУ, где пытали и устраняли трупы похищеных белогвардейских генералов.

«Начальник управления разведки и контрразведки Верховного главнокомандования Вермахта адмирал Канарис представил в июле 1941 г. доклад об осмотре здания советского посольства в Париже, то есть экстерриториального дипломатического учреждения. Согласно докладу, выяснилось, что один боковой флигель парижского посольства «был оборудован под центр ГПУ с приспособлениями для пыток, экзекуций и для устранения трупов» - видимо, уникальное явление в истории дипломатии цивилизованных государств. В докладе высказано предположение, «что в свое время здесь были устранены и трупы различных белых русских генералов, которые несколько лет назад таинственным образом исчезли в Париже»¹⁾

Как показывает в своей статье Игорь Петров:

«В советском парижском полпредстве, как и во многих советских полпредствах и консульствах действительно был специальный, закрытый решетками и бронированными дверями отсек. В нем действительно располагались радиомастерская, химическая и фотолаборатории, и, вероятно, оружейный склад, предназначенные для поддержки шпионской деятельности сотрудников советской разведки во Франции. Свидетельства того, что эти помещения использовались как пыточные камеры, комнаты для казни и устранения трупов, на данный момент отсутствуют. Тем не менее уже в 30-м году возникла совершенно четкая ассоциация похищенного, пытаемого и впоследствии убитого генерала Кутепова со зданием советского полпредства на рю Гренель. Постепенно она превратилась в городскую легенду. Наткнувшись при обыске на бронированные двери, химлабораторию, шифровальный кабинет и прочие чудеса «отсека ГПУ» нацисты сразу почувствовали пропагандистский потенциал и амальгамировали легенду с найденным ими спецоборудованием (при том, что в рапорте Гейдриха иное назначение печей указано прямо: «Пятеро [сотрудников посольства]… заперлись … и занялись уничтожением документов в четырех печах»). После войны легенда, поддерживаемая историками-ревизионистами, продолжала распространяться и - в отсутствии критического анализа - добралась даже до учебников истории.»