===== Игорь Петров "Немного об искусстве манипуляции" =====

Все-таки странно, что многие на Солонина клюют. Давайте разберем на простом примере, как он работает. Т.е. действительно на простом, в номерах частей, месте их дислокации, списочном составе и прочей высшей военной арифметике я не разбираюсь совершенно и разбираться не хочу.\\

Вот книга "Бочки и обручи", глава 2.10. "Дама с фикусом". Речь идет о неразберихе первого дня войны.\\

Имеющаяся же в нашем распоряжении источниковая база не позволяет продвинуться дальше непроверенных гипотез и наводящих вопросов. Один из таких вопросов возник при чтении следующего отрывка из мемуаров Болдина. Итак, первый день войны. В полдень Болдин прилетает из Минска на военный аэродром в 35 км восточнее Белостока.\\

//«...на счету каждая минута. Нужно спешить в 10-ю армию. Легковой машины на аэродроме нет. Беру полуторку, сажусь в кабину и даю указание шоферу ехать в Белосток...\\

...наша полуторка мчится по оживленной автостраде. Но это не обычное оживление. То, что мы видим на ней, больше походит на сутолоку совершенно растерянных людей, не знающих, куда и зачем они идут или едут...\\

...показалось несколько легковых машин. Впереди «ЗИС-101». Из его открытых окон торчат широкие листья фикуса. Оказалось, что это машина какого-то областного начальника. В ней две женщины и двое ребят.\\

— Неужели в такое время вам нечего больше возить, кроме цветов? Лучше бы взяли стариков или детей, — обращаюсь к женщинам. Опустив головы, они молчат. Шофер отвернулся, — видно, и ему стало совестно. Наши машины разъехались...
...на шоссе показалась «эмка». В ней инженер одной из строек укрепрайона. Предлагаю инженеру привести в порядок мою полуторку, а сам беру его машину и продолжаю путь в 10-ю армию. Нужно попасть туда как можно быстрее. Восемнадцать часов. Яркое солнце освещает дорогу...»//\\

Вроде бы вполне аккуратное цитирование, с отточиями и ссылкой. Но уже дальше начинается легкое бытовое шаманство:\\

//Перечитайте этот отрывок, уважаемый читатель. Два, три раза. Он того стоит. Перед нами ключ к разгадке того, что принято называть «тайной 1941 года».//\\

Вы, уважаемый, но туповатый читатель, неспособный понять важную мысль с первого раза, чувствуете, что сейчас вам объяснят пресловутую тайну? Я чувствую. И действительно Солонин проводит дедуктивный анализ, рядом с которым Шерлок Холмс курит, а возможно, даже нюхает. Зловещая тайна дамы с фикусом раскрыта:\\

//Прежде всего определимся с обстоятельствами времени и места действия.\\

Встреча с дамой и фикусом происходит восточнее Белостока, т. е. за 100 км от границы во второй половине дня 22 июня 1941 г., т. е. примерно через 12 часов после начала боевых действий, через 4–5 часов после выступления Молотова по всесоюзному радио. Война началась, и это уже знают все.\\

Одним из множества последствий этого трагического факта является то, что все без исключения легковые автомобили теперь подлежат мобилизации и передаче в распоряжение военных властей. Командующий округом, а в его отсутствие — первый заместитель командующего Западным Особым военным округом товарищ Болдин теперь является высшей властью для всех военных и гражданских лиц на территории Белоруссии.\\

Болдин спешит не на рыбалку. Он должен срочно прибыть в штаб 10-й армии, создать и руководить действиями главной ударной группировки фронта. От того, как быстро и в каком физическом состоянии он прибудет к месту назначения, зависят, безо всякого преувеличения, жизни сотен тысяч людей.\\

Вывод: Болдин не только имел право, но и просто обязан был пересесть из фанерной кабинки грохочущей, очень ненадежной «полуторки» в кожаное кресло комфортабельного скоростного лимузина. Он, Болдин, уже воюет, его время и его самочувствие уже перестали быть его личным делом, в котором можно проявлять личную скромность.
Понимает ли это сам Болдин? Безусловно. Он несколько раз повторяет фразы о том, что «нужно спешить», и немедленно забирает себе первую встречную «эмку».\\

А мощный и надежный «правительственный» ЗИС-101 отпускает, ограничившись только едким замечанием, от которого (замечания) стало стыдно одному только водителю — но не пассажирам ЗИСа. Молчание было их ответом. После чего «наши машины разъехались».\\

В принципе, этой информации уже достаточно для того, чтобы определить, какому именно «областному начальнику» принадлежала и эта машина и, этот фикус, и почему ЗИС ехал не один, а первым в составе «группы машин».
Белосток того времени — это захолустный город со стотысячным населением и несколькими заводами текстильной промышленности. В Польше он был заброшенной восточной окраиной, в составе СССР стал далеким западным приграничьем. «Какие-то начальники» в таких городах ездили на трамвайчике, большие (по местным меркам) начальники — на «эмках». С легковыми автомобилями в СССР всегда была большая напряженка.\\

Представительский ЗИС-101 в Белостоке мог оказаться только в распоряжении трех человек: первого секретаря обкома Партии Любителей Общего Имущества и начальников областных управлений НКВД и НКГБ. Четвертого, как говорится, не дано. И только вбитым в кость страхом перед «органами» можно объяснить то, что генерал-лейтенант, за спиной которого было уже два «освободительных похода» — в Польшу и в Румынию, не решился вытряхнуть фикус на обочину.//\\

Кстати, и Фрейд тоже нюхает, потому что психоанализ тов. Болдина проведен автором безупречно. Жаль, что так мало сказано о подавленных желаниях героев, возможно, автор расскажет нам об этом в своих следующих книгах. Здесь же он немедленно переходит к страстному анализу фикуса. Мы уже надеемся, что автор не подкачает и выдоит фикус по максимуму, и он нас не разочаровывает.\\

//Определившись таким образом с принадлежностью машины и женщины, обратим теперь наше внимание на горшок с фикусом.\\

Освободительные походы всегда сопровождались резким скачком благосостояния военного, партийного и, прежде всего, гэбэшного начальства. После того, как кровью десятков миллионов была завоевана Победа, это явление расцвело пышным махровым цветом. Тащили машинами, вагонами, эшелонами. Демонтировали и перевезли в Подмосковье роскошную виллу Геринга, переплавили на набалдашник трости золотую корону Гогенцолнеров, специально для маршала Жукова искали по всему разрушенному Берлину каких-то невиданных «собачек английской породы с бородками»...
При обыске у арестованного 24 января 1948 г. К. Ф. Телегина, генерал-лейтенанта, члена Военного Совета Группы Советских войск в Германии, а проще говоря, ближайшего сподвижника Г. К. Жукова было изъято: «...свыше 16 кг изделий из серебра, 218 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 21 охотничье ружье, много антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены работы французских и фламандских мастеров 17 и 18 веков и другие дорогостоящие вещи...»\\

В 1939 году эти «цветочки» еще только-только распускались, но уже и в ходе освободительного похода в Польшу в зоне советской оккупации подо Львовом пропало имущество жены американского посла в Польше Биддла (дамы из очень богатой семьи), в том числе огромная коллекция антиквариата. Без малого два года американцы приставали к советскому внешнеполитическому ведомству с просьбой разобраться в этом вопросе. Их очень удивляло, как в стране с «отмененной» частной собственностью могли бесследно пропасть 200 (двести) ящиков с картинами, мехами, коврами, столовым серебром и т. д. В конце концов, терпение у наших дипломатов лопнуло, и 5 июня 1941 г. замнаркома иностранных дел товарищ Лозовский заявил послу США Штейнгардту дословно следующее: «...в Западной Украине и в Западной Белоруссии в то время происходила революция. Г-н посол, очевидно, думает, что когда люди делают революцию, они только и думают о том, как бы сохранить чье-либо имущество. Советское правительство не является сторожем имущества г-на Биддла...»\\

Излив таким образом душу, советские власти вернули 47 ящиков и пообещали вернуть остальное, «если будет найдено еще что-нибудь».\\

Вся эта длинная история рассказана к тому, что дурацкий фикус едва ли был единственным ценным предметом в доме главного белостокского Начальника. Осенью 1939 г. там также «происходила революция», и в родовых замках Радзивиллов тоже пропадали премиленькие вещицы.\\

То, что «первая леди Белостока» потащила с собой фикус, говорит о том, что сборы происходили в крайней спешке, в страшной панике, в состоянии, близком к умопомешательству.//\\

Убедительно? Безусловно. Конечно, фикус был лишь прикрытием. Под ним прятались родовые сокровища Радзивиллов, золото партии и серебряные ложечки, впоследствии еще раз сворованные тов. Телегиным.\\

А теперь откроем мемуары Болдина и прочитаем, что написано в них:\\

//Показалось несколько легковых машин. Впереди «ЗИС-101». Из его открытых окон торчат широкие листья фикуса. Оказалось, что это машина какого-то областного начальника. В ней две женщины и двое ребят.
— Неужели в такое время вам нечего больше возить, кроме цветов? Лучше бы взяли стариков или детей,— обращаюсь к женщинам. Опустив головы, они молчат. Шофер отвернулся, — видно, и ему стало совестно.
Говорю это, а сам прекрасно понимаю: они растили эти фикусы, ухаживали за ними, чтобы украсить свою жизнь. А теперь везут их с собой просто потому, что не успели как следует понять случившееся. Пожалуй, и винить этих женщин трудно. Ведь, покидая родной кров, они были убеждены, что уезжают на короткое время, что скоро вернутся домой. Вот и решили: зачем же пропадать цветам?\\

Наши машины разъехались. В небе снова шум моторов. Показались три бомбардировщика. Они снизились почти до двухсот метров и начали в упор расстреливать идущих и едущих по шоссе. Люди бегут. Но куда? Где найти спасение, когда наглые гитлеровцы, сея смерть, гоняются чуть ли не за каждым человеком?
И нашу полуторку прошила пулеметная очередь, за ней другая, третья. Шофер убит. Я уцелел, едва успев выскочить из кабины. Подхожу к кузову. Кроме порученца и адъютанта, в живых никто не остался. Погиб и капитан Горячев. Пулеметная очередь, точно клинком кавалериста, рассекла ему голову. Трудно поверять, что не стало этого всегда веселого, жизнерадостного человека, превосходного офицера.\\

Недалеко вижу тот самый «ЗИС-101». Подхожу к нему. Женщины, дети, шофер убиты. Но по-прежнему из окна выглядывают вечнозеленые листья фикуса.//\\

Та ли эта история, которую рассказал Солонин? Мне кажется, что нет. Мне кажется, что другая. Мне кажется, что его дедуктивные построения - жестокая насмешка над памятью погибших в этом чертовом ЗИСе, какими бы высокими партийными или гэбешными бонзами они ни были. Впрочем, уверен, что среди моих читателей найдутся и те, кто скажет, что "в главном он прав"