Чернобыльская катастрофа унесла сотни тысяч жизней, привела к гибели огромного количества людей от лучевой болезни и раковых заболеваний. Это доказывает бесчеловечное отношение режима СССР к собственным гражданам, а также геноцид украинского и белорусского народов.
Интервью с членом Главного комитета Международной комиссии по радиационной защите (МКРЗ), директором Государственного научного центра «Институт биофизики», академиком РАМН Леонидом Андреевичем Ильиным:1)
В 2000 году в Вене состоялась 49-я сессия Научного комитета по действию атомной радиации ООН (НКДАР ООН). Созданный в 1955 году, НКДАР ООН анализирует состояние наиболее актуальных проблем медицинской радиологии и радиационной защиты. Среди них - генетические эффекты, радиационный канцерогенез, влияние малых доз ионизирующих излучений, радиационная эпидемиология, радиационное поражение ДНК, радиационный мутагенез и другие. Одним из наиболее значимых документов, подготовленных на 49-й сессии НКДАР ООН, стал отчет «Уровни облучения и последствия чернобыльской аварии». Сегодня, в день 15-летней годовщины чернобыльской аварии, прокомментировать этот документ, а также ответить на несколько вопросов об основных уроках Чернобыля корреспондент «НГ» попросил руководителя российской делегации на сессии НКДАР ООН, члена Главного комитета Международной комиссии по радиационной защите (МКРЗ), директора Государственного научного центра «Институт биофизики», академика РАМН Леонида Ильина.
- ЛЕОНИД АНДРЕЕВИЧ, какие же основные выводы содержатся в отчете НКДАР ООН?
- В нем сделано два основополагающих вывода.
Первый вывод гласит, что ни одного случая острой лучевой болезни среди ликвидаторов, то есть тех людей, которые участвовали в ликвидации последствий аварии в течение первых двух лет (1986-1987 годов), и населения, проживающего в так называемой чернобыльской зоне, зафиксировано не было. По оценкам специалистов Института биофизики, общее число задействованных в тот период на Чернобыльской АЭС людей составляло около 227 тысяч человек, из них примерно половина - военнослужащие (приводимые в других источниках данные в 600 тысяч человек или даже в 800 тысяч, на наш взгляд, явно завышены). При этом наиболее высокие дозовые нагрузки получили ликвидаторы 1986 года. В 1987 году ликвидаторы получили примерно в полтора раза меньшую дозовую нагрузку.
Повторяю, что среди этих людей, по всем официальным и научным данным, ни одного случая острой лучевой болезни и хронической лучевой болезни зафиксировано не было. Это принципиально важный результат, полученный на основании крупномасштабных исследований здоровья чернобыльцев в России, на Украине и в Белоруссии. Более того, по последним оценкам российских ученых, количество смертей ликвидаторов во всех случаях ниже, чем у соответствующего распределенного по возрасту населения России. По наиболее полному Российскому государственному медико-дозиметрическому регистру, который включает в себя 179 тысяч ликвидаторов, смертность среди них ниже на 16 процентов. По результатам анализа данных Белоруссии, смертность меньше на 30-40 процентов, а по Регистру работников атомной промышленности, участвовавших в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, смертность еще ниже. Эти данные получены путем тщательного изучения всех случаев заболевания и смертности.
Таким образом, можно утверждать, что до настоящего времени не зафиксировано увеличения общей заболеваемости злокачественными опухолями или смертности, которые можно было бы отнести за счет действия радиационного облучения. Среди ликвидаторов и детей не наблюдалось значительного роста риска заболевания лейкемией - одного из наиболее чувствительных показателей облучения.
В российских, да и зарубежных средствах массовой информации прослеживается тенденция приписывать рост числа заболеваний раком (кроме рака щитовидной железы) к последствиям чернобыльской аварии, однако следует отметить, что этот рост в пораженных районах отмечался и до аварии. Более того, общий рост смертности наблюдался в последние годы в большинстве регионов бывшего СССР, и это следует учитывать при оценке результатов исследований, проводимых в связи с чернобыльской аварией.
А вот щитовидная железа проявила себя очень четко, потому что были колоссальные выбросы радиоактивного йода. Весь йодный «удар» на население произошел в интервале 26-29 апреля и продолжался в меньшей степени до 6-7 мая. Отечественными специалистами была проведена радиометрия щитовидной железы у 150 тысяч человек сначала на Украине, а затем в России и Белоруссии. По состоянию на 2000 год, в общей сложности установлен диагноз около двух тысяч случаев рака щитовидной железы во всех пострадавших районах. К счастью, этот рак достаточно хорошо лечится, смертность от него составляет менее 10 процентов. А поскольку сразу были приняты экстренные меры по мониторингу заболеваний щитовидной железы, диагностика рака щитовидной железы оказалась на высоком уровне. Это заболевание - единственное основополагающее радиологическое последствие чернобыльской аварии. Это второй вывод, сделанный в отчете НКДАР.
- Институт биофизики ведет регистр всех чернобыльцев - работников Минатома, подвергнувшихся радиоактивному облучению. Можете ли вы дать заключение о состоянии их здоровья?
- В медицинской практике о состоянии здоровья какой-либо группы пациентов принято судить по заболеваемости, сравнивая ее с показателями адекватной контрольной группы. Естественно, в идеальном случае контрольная группа по своим характеристикам (половозрастным, этническим, социально-бытовым, региональным и прочим) не должна отличаться от своего прототипа, хотя на практике этого трудно добиться. Так вот, если сравнивать здоровье чернобыльцев со здоровьем контрольной группы, то показатели первых хуже. Но в этой проблеме есть свое «но»…
Попав в регистр, участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС автоматически переводится на диспансерное наблюдение, то есть он ежегодно проходит всестороннее обследование у высококвалифицированных врачей-специалистов. А данные, касающиеся контрольной группы, как правило, базируются не на результатах диспансеризации, а на так называемой обращаемости к врачам. Если диспансеризация - это активный процесс, то обращаемость - пассивный. По этой причине сопоставление этих двух групп, с научной точки зрения, не является корректным, что уже показано многими научными исследованиями. Очевидно, что врач-специалист, пользующийся современной диагностической аппаратурой, обнаружит во время обследования больше патологий, чем терапевт из «родной» поликлиники. Все это отражается на статистике.
В этой связи важно процитировать еще одну констатацию из отчета НКДАР, раздел «Радиологические последствия Чернобыльской аварии»: «Хотя те, кто получили наибольшие лучевые нагрузки, подвержены повышенному риску эффектов, связанных с облучением, среди огромного большинства населения вряд ли будут иметь место серьезные медицинские последствия облучения, обусловленного Чернобыльской аварией».
Еще раз хочу подчеркнуть, что научный комитет ООН по действию атомной радиации - это независимая научная организация, в которую входят крупнейшие ученые мира, и в своем отчете он подвел итог достижениям радиологической науки за все годы, предшествующие новому тысячелетию. Поэтому нельзя не поражаться бессовестности некоторых деятелей и журналистов, которые, говоря о погибших в результате аварии на Чернобыльской АЭС, называют цифры в сотни тысяч человек. Односторонность, однонаправленность их вектора оценок не вызывает никакого сомнения.
- Леонид Андреевич, я знаю, что вы были в числе первых специалистов, вылетевших на ЧАЭС после сообщения об аварии. Что на вас там произвело наибольшее впечатление?
- Вместе с членами Правительственной комиссии 3 мая 1986 года мы отправились на вертолете МИ-26 в облет аварийного четвертого энергоблока. Покружив на высоте 100 метров над разрушенным реактором, мы взяли курс на город энергетиков Припять, население которого было уже эвакуировано.
Издалека открылась красивейшая панорама: многоэтажные дома, детские площадки, магазины… Над одним из домов развевался транспарант «Да здравствует 1 мая!». Но город был мертв. На последнем этаже дома-башни на балконе висели пеленки и ползунки - их не успели снять во время эвакуации. Это печальное и многозначительное зрелище человеческого несчастья зафиксировалась в моем сознании на всю жизнь. И когда мне задают подобный вопрос, я всегда вспоминаю эту картину, вобравшую в себя всю трагедию атомного века.
И еще одно. Вся чернобыльская эпопея пестрит как алогизмами и абсурдом, так и разумными решениями. Однако были и некие явления, которые еще не получили своего строгого научного объяснения. В частности, город Припять был на пути движения радиоактивного облака, образовавшегося в результате взрыва на четвертом энергоблоке. Но при подходе к городу радиоактивная струя как бы раздвоилась и обогнула его с двух сторон, в результате чего на жилой территории оказалась лишь малая часть радиоактивных веществ. Если бы этого не произошло, городу с населением в 45 тысяч человек грозила бы непоправимая трагедия…
- С позиции сегодняшнего дня, как вы считаете, были ли мы готовы к подобному катаклизму?
- Институт биофизики создавался в 1946 году для решения целого ряда фундаментальных и прикладных научных задач, основной из которых была разработка методов и способов защиты людей от радиоактивного излучения. В конце 40-х - начале 50-х годов в институте активно занялись разработкой гигиенических, профилактических и клинических проблем, связанных с обеспечением безопасности работников атомной индустрии, а также созданием новых радиопротекторов для защиты от воздействия радиации. И для нашего института аварийная медицина, аварийная дозиметрия, организация работ в условиях радиационных аварий по медико-биологическому и медико-гигиеническому обеспечению всегда были главными задачами.
Могу со всей ответственностью сказать, что в то время научные знания и достижения отечественных ученых по большинству направлений исследований соответствовали мировому уровню, а в ряде случаев превосходили таковой. Наши специалисты разработали методологию защиты населения в условиях крупномасштабных аварий на атомных реакторах, включая разработку аварийных регламентов облучения, необходимых для принятия решений по мерам защиты людей, создали эффективные противорадиационные лекарства и препараты. Но реально значительная, если не большая часть научных разработок, предложений и рекомендаций ученых на практике не была реализована.
Например, в 1970 году нами были созданы первые не только в России, но и во всем мире «Временные методические указания по разработке мероприятий по защите населения в случае аварии ядерных реакторов», включавшую в том числе инструкцию по применению стабильного йода для защиты щитовидной железы от поражения радиоактивным йодом. Еще за 16 лет до этой аварии методологически все было нами прописано, причем в расчете, извините, на «дурака»: что нужно делать, какие следует проводить дозиметрические измерения, как защищаться и тому подобное, - но нигде в Чернобыле, ни в службах Гражданской обороны, ни в минздравах республик этого несекретного документа не было. А если бы вовремя было организовано массовое применение йодистого калия по нашей инструкции, то число пораженных радиацией было бы намного меньше.
Несмотря на достигнутые успехи в области создания средств лекарственной профилактики, в стране так и не было налажено их промышленное производство. Поэтому из-за отсутствия промышленных мощностей не могло быть и речи о формировании необходимых запасов медицинских препаратов, которыми можно было бы снабдить население и профессионалов-спасателей. И еще один важнейший отрицательный фактор - тотальная секретность вокруг атомной проблемы, которая исключала возможность обмена информацией и тесного взаимодействия между различными ведомствами в условиях чрезвычайной обстановки.
- Что же такое для вас чернобыльская авария?
- Авария на Чернобыльской АЭС была самой крупномасштабной в истории человечества аварией, связанной с облучением. Таких огромных площадей никогда ранее не было загрязнено радионуклидами. Авария привела к серьезному социальному и психологическому надлому в жизни затронутых ею людей и нанесла огромный экономический ущерб. Но авария на химическом заводе в Бхопале (Индия), например, унесла более 3 тысяч жизней, поэтому называть аварию на Чернобыльской АЭС величайшей катастрофой XX века - значит сознательно преувеличивать ее последствия. А вот то, что гиперболизация радиологических последствий аварии порождала в сознании больших масс населения состояние безысходности и обреченности, являющихся причиной стрессовых заболеваний, - доказанный факт.