Финны преследовали ограниченные цели в войне, спасли Ленинград от взятия и остановились на старой границе.

«Ведь именно личными приказами Маннергейма были остановлены в 1941 году переход финнами нашей границы, обстрелы и бомбежки Ленинграда с финской стороны».¹⁾

Разберём составные части этого мифа по отдельности:

В действительности финны прекратили наступление, наткнувшись на Карельский укрепрайон (КаУР) №1 постройки 1929 г. и модернизированный в 1933, 1938 и 1939 гг. Вооружение КаУР, хоть и устаревшее, было сохранено и даже усилено в июне-августе 1941 г. Это был единственный УР, который выполнил свое предназначение. Его держали в постоянной готовности вплоть до начала войны, так как ввиду неготовности Выборгского УР, только Карельский мог являться опорным пунктом обороны Ленинграда с севера. Обойти его было нельзя. Мощной артиллерии и авиации, чтобы разрушить его укрепления, финны не имели.

Обойти Карельский УР летом невозможно, зимой - берега вокруг крутые, высокие и политые водой. Далеко обходить проблемы. Попытка штурма 29 октября привела к громадным потерям.

К этому времени финские войска понесли большие потери - 80 тыс. чел. (из них 32 тыс. - безвозвратные). При таком уровне потерь при численности финской армии 320-450 тыс. (из них только половина на фронте) наступать дальше было невозможно.

Кроме того, «В условиях захлебнувшегося немецкого наступления в южных предместьях Ленинграда для Маннергейма односторонний штурм города означал бы по существу уничтожение значительных сил финской армии».²⁾

А ведь уже «была специально заготовлена речь по финскому радио, которую предусматривалось произнести сразу после захвата Ленинграда. В этой речи, переведенной и на шведский язык, говорилось: «Пала впервые в своей истории некогда столь великолепная российская столица, находящаяся вблизи от наших границ. Это известие, как и ожидалось, подняло дух каждого финна». Далее в так и не произнесенной речи отмечалось: «Для нас, финнов, Петербург действительно принес зло. Он являлся памятником создания русского государства, его завоевательных стремлений»».³⁾

«В силу того, что 5 сентября была установлена, по согласованию с германским командованием, разграничительная линия, предусматривавшая действия ВВС Финляндии на Карельском перешейке не далее 10-ти км от линии фронта, то финская авиация стала летать в этой ограниченной зоне».⁴⁾

Попытки обстреливать город из полевой артиллерия были неудачны - снаряды не долетали. «Один из финских авторов — О. Антила писал, что в это время начали уже передавать Ленинграду «приветы», пытаясь обстреливать город из артиллерийских орудий. Но, по его словам, такие обстрелы имели символический характер, поскольку «снаряды все же не достигали Ленинграда»».⁵⁾

Тем не менее, финны имели и тяжелые орудия, которые могли бы достать до города. С началом советско-финской войны 1940-го года, французы сумели переправить в Финляндию 8 305-мм орудий.⁶⁾ Однако использовать эти орудия как-то иначе, чем для обороны побережья, не представлялось возможным - их не на что было установить. Возможности установки орудий финны приобрели с захватом Ханко. При эвакуации Ханко имеющиеся там орудия на железнодорожных платформах ТМ-3-12 были подорваны, но финнам удалось отремонтировать 3 таких платформы и установить на них имеющиеся орудия. Ремонт затягивался, первое орудие произвело учебные стрельбы 15 октября 1942 года, а последнее - в июне 1943.⁷⁾ Однако полностью ввести в бой орудия финнам так и не удалось: «305-мм артустановки не успели принять участие в боевых действиях, а находились все время на территории Ханко. Хотя сами орудия были пригодны для стрельбы, это не означало, что другие части батареи были готовы и батарея прошла необходимое обучение».

Еще больше повезло финнам в восстановлении 180-мм орудий: «Уже в декабре 1941 года, т. е. меньше, чем через месяц после попыток подрывников С. И. Кабанова вывести артиллерийские железнодорожные установки из строя на полуострове Ханко, Ювяскюльский завод отремонтировал первое орудие… середине лета 1942 года, из ремонта вышел второй транспортер, а 28 октября — третий».⁸⁾ Так же, при захвате Карелии финны сумели захватить две установки ТМ-1-180.

Таким образом, чисто теоретически, к середине 1942-го года Финляндия смогла бы выставить под Ленинградом 3 орудия 180-мм, а к концу 1942-го - 6 орудий 180-мм. Не говоря о символическом характере подобного жеста, к этому времени береговые укрепления Кронштатского Укрепленного Сектора приобрели большой опыт контрбатарейной борьбы против немцев. Так в 1-й половине 1942-го года немцы выпускали по Ленинграду 5-7 тыс. снарядов в месяц, в июле - уже 2010, в августе 715, в сентябре 825 и т. д.

Стоит учесть, что артиллерия Сектора изначально не была готова противодействовать противнику южнее Ленинграда, вся была расположена в основном на противодействие с северного берега, как раз из районов Сестрорецка - Белоострова, откуда бы и смогли вести огонь финские орудия. То есть, открыв огонь батарея противника тут же была бы подавлена артиллерией КБФ.

Кроме того, для данных орудий просто не хватало боеприпасов. Собственное производство Финляндией подобных боеприпасов было ничтожно (до 30 снарядов в месяц). При активном использовании трофейные запасы были бы израсходованы очень быстро.

Получался самоубийственный, никому не нужный жест. Поэтому финны использовали эти орудия там, где они были незаменимы - для контрбатарейной стрельбы на Карельском фронте, для обстрела кораблей и т.п.

К 1 сентября финская армия практически везде вышла к линии старой границы. После этого наступление было продолжено как в сторону Ленинграда, с попыткой (совместно с немцами) его взять, так и к востоку от Ладожского озера с целью соединиться с немцами на тихвинском направлении. Если бы бои под Тихвином закончились бы поражением советских войск, то было бы замкнуто «внешнее» кольцо окружения, и Ленинград неминуемо пал, так как не было бы даже такой слабой ниточки снабжения, как «дорога жизни».

Некоторое время финское правительство продолжало уверять весь мир, что не станет переходить старой границы, но утаить где уже шли боевые действия стало не возможно. «9 ноября Маннергейм получил личное послание премьер-министра Великобритании. В этом обращении к финскому маршалу Черчилль весьма сдержанно писал: «Ваши войска, несомненно, продвинулись достаточно далеко для обеспечения безопасности страны и могли бы теперь остановиться». Он советовал Маннергейму прекратить на этом войну. В обращении отмечалось: «Можно просто выйти из боя, немедленно прекратить военные операции… и выйти из войны де-факто».

Однако, как вынужден был затем признать в своих мемуарах Маннергейм, у финского руководства «не было достаточной свободы действий для того, чтобы последовать рекомендации премьер-министра Черчилля и выйти из войны». Спустя всего два дня, в Лондоне был получен ответ на личное послание Черчилля. В нем Маннергейм довольно категорично заявил: «Я не могу прекратить свои нынешние военные операции пока мои войска не достигнут позиций, которые, по моему мнению, обеспечат нам безопасность».

Как отметил по этому поводу Черчилль, было очевидно, что полученный ответ содержал «вежливый отказ». В своих же мемуарах он несколько конкретизировал: «Этот ответ показал, что Финляндия не собиралась отводить свои войска к границам 1939 г., и поэтому английское правительство начало готовиться к объявлению войны». Действительно, после того, как в Лондон поступило официальное правительственное заявление Финляндии, направленное 4 декабря в ответ на ноту-ультиматум с отказом принять английское предложение, Великобритания 6 декабря объявила ей войну.»⁹⁾